|
Фильмография режиссера:
- 1988 Чушь. Рассказ ни о чем(к/м, учебная)
- 1989 Разрушитель волн (к/м, 28 мин.,
учебная)
-
1992
Арбитр
Фильмография
сценариста:
Фильмография
актера:
Сценарии:
Пьесы:
|
|
|
Журнал Автопилот
Весна, весна, пора любви.
Кого поймал -- того люби.
Актуальность
этого высказывания мы решили проверить
на деле. И на деле установить, кого же
можно поймать и кого же достойно любить.
Просто мы решили провести вот какой
эксперимент: посадить репортера на
редакционный "Сааб", выдать ему
некую сумму денег на представительские
и отправить знакомиться с гражданами
женского пола. Репортер имел право
ездить везде и знакомиться со всеми,
исключая квадрат гостиница "Москва"
-- "Метрополь" -- Новый Арбат -- "Интурист"
по той причине, что именно там трудятся
представительницы секс-бизнеса. Платная
любовь в наши планы не входила, мы хотели
чистого и основательного исследования.
И поручили провести эксперимент
записному столичному авантюристу,
драматургу и бузотеру Ивану Охлобыстину.
И вот что получилось.
Как существо
далекое от иллюзий репортер, то есть я,
сев за руль пурпурного "Сааба",
перво-наперво отвез на дачу, купленную
накануне тестем, жестяную буржуйку.
Потом покатал мою кареокую лань, жену
Оксану, по магазинам. Потом зарулил в
багетную мастерскую и забрал ранее
заказанную раму для собственного
портрета кисти художника Герасименко. К
четырем дня я наездился по самые
кукарачи, но все-таки был готов что-нибудь
сделать и вообще для людей.
Поначалу я
обзавелся сопутствующими товарами: в
ларьке у "Макдональдса" приобрел
флакон "Хенесси", бутылочку
пенистого "Грольша" и три компакт-диска:
" Харе Кришна" -- для чувственных,
"Лучиано Паворотти" -- для
малограмотных и "Эй Си Ди Си" -- для
воспитанных. Обычно это срабатывало
безотказно. Так было всегда, и вряд ли
что-нибудь изменилось за последние два
года моей оседлой семейной жизни.
Закатное ярило в
последний раз лизнуло пурпуром крыши
домов на Садово-Кудринской, как мой
правый зрительный орган отметил
характерное движение рукой миловидной
блондинки в фиолетовом пальто у обочины.
Я подкатил авто к
голосующей и бытово спросил: куда и
сколько? Это должно было ее успокоить.
-- Шаболовка.
Тридцать, -- заявила девушка.
Я почесал репу,
характерно крякнул и согласился.
Девушка тускло глазела в окно, пахла
пивом и польской "Шанелью". На
третьей минуте мне молчать опостылело и
я коротко предложил ей выпить. Это могло
сработать, но не сработало: девушка
сошла с лица и молчала до пункта
назначения.
И только
расплатившись со мной, она, сильно гэкая,
все-таки поинтересовалась: а что
собственно я, водила кургузый, предлагал
выпить?
-- "Шато ла фит
Ротшильд" 1964 года. В своем новом
ресторане на Таганке, -- раздраженно
ответил я и поехал искать другую жертву.
В этом настроении
я принял следующий вызов на Люсиновской
улице. Незнакомка куталась в короткую
лисью шубку, под шубкой сучились
худенькие ноги в колготах -- видно,
здорово промерзли на холодном
мартовском ветру.
-- Ну-с?! --
наученный горьким опытом
неинтеллигентного общения,
поинтересовался я.
-- Пятнадцатая
Парковая. Пятнадцать, -- деловито заявила
обладательница шубки и ножек.
Несмотря на
изумившую меня сумму я кивнул и мягко
тронул машину с места, предварительно
запустив диск с Лучиано Паворотти.
Вмонтированная в багажник базука
хрипнула басами. Девушка
безмолвствовала. Тогда я уточнил: "Вы
не будете против, если я поставлю что-нибудь
для души?"
-- Конечно,
конечно! -- опасливо пискнула девушка.
Я поменял Лучиано
на "Эй Си Ди Си". От этого у меня
сразу поднялось настроение, и я
обратился к спутнице с привычным
предложением: "Вы, наверное, замерзли,
выпить не желаете?"
-- Еще как! --
восторженно откликнулась она.
Я быстро вытянул
из бардачка припасенный коньяк и
протянул ей. Девушка лихо скрутила с
бутылки пробку, отпила два крупных
глотка и вернула бутылку мне. Поскольку
пробка все равно закатилась за сиденье,
я счел возможным уговорить остальной
напиток. Захотелось общения.
-- Э!.. У... Простите
за нескромный вопрос, -- начал я. -- А как
вас зовут? Не то что бы обязательно
отвечать, но все-таки неудобно...
-- Лена, --
решительно ответила девушка. -- А вас?
-- Ваня, -- отчего-то
смутился я.
-- А вы кто? --
продолжила она расспросы.
-- Я
кинематографист, - парировал я. -- А вы?
-- Я милиционер, --
буднично проинформировала она. --
Остановите пожалуйста!
Я притормозил у
Измайловского парка. Девушка сунула мне
в руку десять тысяч и открыла дверь.
-- Скажите, --
спросил я ее напоследок. -- Неужели я вам
совсем уж так не подошел, что вы даже
раньше выходите?
-- Не подошли, -
призналась она. -- Мне нужен блондин
среднего телосложения с карими глазами
и отвратительной привычкой в ходе
общения жмуриться.
-- Жаль, что я не
такой! - посетовал я.
-- Да что вы! Это
наоборот чрезвычайно для вас
положительно! Лет на двадцать пять.
Спасибо за магарыч,-- Лена улыбнулась,
легко покинула машину и тут же пересела
в возникшую рядом серую "Волгу",
откуда уже таращилось трое строгих
господ в камуфляже.
К семи вечера
меня стало тревожить отсутствие
приличной цели. Дальнейшее промедление
могло привести к скорейшему смешению
штатских дам с проститутками, уже
начавшими заполнять проездные пустоты
на Тверской. Наконец на Софийской
набережной у гостиницы "Балчуг" я
обнаружил сиротливую женскую фигурку в
длинной кожаной куртке и с картонной
коробкой в руках. При приближении
выяснилось, что фигурка подходит по всем
параметрам. Я притормозил около нее и
впустил в салон. Не успел я и рта открыть,
как девушка назвалась Антониной
Владимировной, в двух словах обрисовала
ситуацию в стране с экологией,
посердилась на плохое качество мясного
рациона "Педигри" и в итоге
предложила предпринять поход на
собрание любителей почитать на досуге
Библию. Меня аж в холодный пот бросило.
-- Куда вам,
матушка? -- только и сумел я ее спросить.
-- На Октябрьское
поле, -- сориентировала она и в следующем
словесном потоке обличила генерала
Лебедя в скудоумии, а Бориса Моисеева -- в
мужеложестве. Дабы как-то нормализовать
общение, я решился на категоричное
поведение и предложил Антонине
Владимировне поехать ко мне. На что,
собственно, Антонина Владимировна с
восторгом согласилась, однако попросила
все-таки завести ее на Октябрьское поле,
чтобы она смогла передать набор
хрустальных рюмок своей подруге Галинке,
которая завтра отмечает год совместной
жизни с гнилозубым Пашкой Коминковым и
нуждается в дополнительных столовых
приборах. При этом шустрая гражданка то
и дело закатывалась пронзительным
хохотом. Когда Антонина Владимировна
вышла на минутку у "Сокола", чтобы
позвонить возлюбленной Пашки Коминкова,
я чуть руль не оторвал -- так торопился
расстаться со словоохотливой
гражданкой.
Не желая далее
искушаться, я направил бег автомобиля в
сторону дома. Именно тут-то судьба и
настигла прозаика: у поворота на улицу
Свободы я заметил голосующую парочку. А,
пропади все пропадом, решил я, если по
пути -- приму!
-- "Коломенская",
дед! -- донесся девичий окрик.
-- Не ближний свет,
но, мамаша, если сумеешь заинтересовать...
-- не поскупился я.
В окно заглянули
два миловидных подростка. Некоторое
время я полагал, что это две девочки, но
вскоре мне удалось в одном из них
распознать мальчика. Именно он домовито
и распорядительно гарантировал мне
восемьдесят тысяч и назвал нужный адрес.
Поскольку в мои редакционные
обязанности не входило знакомство с
влюбленными подростками, я молчал и
слушал, о чем говорит между собой новое,
подозрительное, нуклеидовое поколение.
Едва машина
тронулась с места, девочка положила
мальчику голову на плечо, а тот начал ей
излагать свои проекты заработков.
Вскоре мне стало понятно, что девочка
беременна, а мальчик рискует стать отцом.
Это меня изумило, так как девочке, на
глаз, исполнилось максимум четырнадцать
лет. В ходе дальнейшей беседы я выявил
крайне оптимистический взгляд детей на
собственную ситуацию и, что самое
главное, довольно реалистический подход
к будущему, что мне в таком возрасте было
не свойственно. Мальчик же намеревался
устроиться переводчиком в
посредническую фирму на оклад в полторы
тысячи долларов, и единственное, что его
смущало, так это месторасположение
фирмы в сорока минутах езды от дома. Из
его слов выходило, что подобной работы,
по нынешним временам, хоть пруд пруди. Я
уже собрался вступить в беседу и
разочаровать будущего папашу, но тут
девочка опередила меня и посоветовала
любимому не оставлять прежнее место
работы, где он хоть и получает на сто
долларов меньше, но зато есть
вероятность получения кредита на
покупку жилплощади. Это окончательно
лишило меня дара речи, и до Затонной
улицы я судорожно размышлял о
неисповедимости судеб человеческих и
абсолютной правоте моей мамы, когда она
драла меня за уши и требовала, чтобы я
учил французский язык.
Возвращаясь
обратно, я принципиально слушал
трубного Лучиано и даже пытался ему
подпевать, в припевах конечно.
У Белорусского
вокзала я был задержан бдительным
нарядом ГАИ. Выйдя из "Сааба", я
почал бутылочку "Грольша" и
сладострастно, на ходу употребил ее.
Краснощекого капитана, возглавляющего
наряд, едва родимчик не скрутил от
такого представления.
-- Да ты чо?! --
озаботился он и недвусмысленно
потянулся к кобуре.
-- Норма, командир!
-- успокоил я его. -- Я сам предаюсь в руки
закона за вождение автомобиля без
доверенности.
Капитан
осмысленно пошлепал обветренными
губами и препроводил меня в отделение,
где мы просидели, держась за руки, до
рассвета, стеная друг другу душевные
скорби. Он жаловался на своих
неблагодарных подчиненных, которые
дразнили его за глаза "Висельником"
и солили чай, а я каялся в своей
патологической хитрости, заставляющей
меня вместо мистических романов
колотить на компьютере бытовые
зарисовки и провоцировать геморрой.
С первыми тугими
лучами утреннего солнца в отделении
появился мой заспанный коллега из "Автопилота"
и вызволил меня на свободу.
Я оставил "Сааб"
на стоянке у редакции, вошел в
метрополитен и по дороге на родную "Сходненскую"
за двадцать пять минут любопытства ради
познакомился с семью хорошенькими
девицами, по утру направляющимися в
институт и на работу, но поскольку я уже
закончил свою поисковую деятельность,
все улыбки и всплески весеннего
девичьего кокетства достались мне лично,
чем я не смог воспользоваться по
семейным обстоятельствам.
ИВАН ОХЛОБЫСТИН
|
|
|
